Работа или материнство?

Несколько лет назад мне попалась на глаза статья, автор которой обсуждала вопрос, что для женщины предпочтительнее: работа или материнство. И высказывалась в пользу материнства. Но делала это осторожно, со множеством оговорок. В том числе, материальных. Дескать, если, конечно, муж зарабатывает тысячи две долларов в месяц. По тем временам это был не просто хороший, а очень хороший заработок. Для большинства, даже в Москве, совершенно недоступный.


Тем не менее, весьма далекая от радикализма статья вызвала шквал критики. Причем возмущались как раз те, кого автор вовсе не призывала бросить работу: женщины, не имеющие мужа-кормильца, который бы достойно обеспечивал семью (во всяком случае, они об этом заявляли в своих откликах). Казалось бы, чего кипятиться? К вам же сказанное не относится! Но, как обычно бывает, когда что-то заденет за живое, эмоции перекрывают логику. Особенно острая реакция возникает, если сквозь барьеры сознания прорывается тщательно подавляемое чувство вины. Тогда может разразиться буквально буря в стакане воды.

В середине 1990-х многие люди похожим образом реагировали на тему абортов. Тоже было яростное негодование и ссылки на бедность («зачем плодить нищету?»). Сейчас, когда до общества постепенно доходит, что детоубийство не оправдать ничем, чувство вины у многих переместилось из подсознания в сознание. И ярости явно поубавилось. Наоборот, многие каются в совершенном грехе. Да и нераскаянные «потомки царя Ирода» уже не защищают с пеной у рта «право женщины распоряжаться собственным телом», а затравленно молчат. Или даже на словах примыкают к противникам абортов, но на деле продолжают гнуть свою линию.

Конечно, нет никакого сравнения между матерями, работающими, чтобы прокормить своего ребенка, и женщинами, предпочитающими в зародыше убить «лишний рот». Хотя возникшая ассоциация тоже не случайна. Размышляя о способах сокращения рождаемости, неомальтузианцы вполне закономерно пришли к выводу, что работающим женщинам иметь много детей, скорее всего, окажется не под силу. В своих документах (например, в засекреченном до 1990 года «Меморандуме национальной безопасности США», имевшем кодовое название NSSM 200) они прямо писали о том, что необходимо активнее вовлекать женщин в трудовую деятельность на стороне. Желательно подальше от дома. Тогда уход за детьми будет осложнен, и женщины начнут активнее «планировать семью».

Кроме того, «мироправители века сего» постарались создать условия, чтобы муж в одиночку не мог прокормить семью.

– В Германии сравнительно недавно, во времена моей молодости, – поделился воспоминаниями 60-летний немецкий политолог, – средний класс вполне мог прожить на зарплату главы семьи. Сейчас для большинства это нереально. И муж, и жена вынуждены работать, причем часто на нескольких работах, чтобы обеспечить своему семейству более или менее достойный уровень жизни.

– А как же пособия на детей? – удивилась я.

– Они не решают проблемы. Я же говорю не о минимальных стандартах, а об уровне жизни среднего класса, который является гарантом стабильности, опорой современного общества. Такие условия создаются намеренно. О необходимости сокращения населения Земли говорится открыто. В 2001 году, например, разразился большой скандал из-за того, что Хуберт Маркл, президент Общества Макса Планка, самой влиятельной организации ученых Германии, публично озвучил свое заветное желание – снизить число людей, живущих на Земле, до 2 миллиардов. То есть оставить от 6 миллиардов всего одну треть.

Так что связь между проблемой женской занятости и «планированием семьи» достаточно прямая. Чего не могут не ощущать, хотя бы смутно, даже те, кто далек от политики, не интересуется вопросами демографии, а просто живет «как все нормальные люди», руководствуясь принципом: раз так делает большинство, значит, это правильно. Тогда такая острая реакция понятна. Ибо спор с автором вышеупомянутой статьи на самом деле шел не только (и не столько) о том, работать или сидеть дома, а о том, какой образ жизни вести, какие ценности считать главными, а какие – второстепенными. И какими средствами пользоваться для достижения поставленных целей. А поскольку в область публичной дискуссии самые болезненные темы выведены не были, создалось впечатление неадекватности ее накала. И так всегда будет, пока большая часть айсберга остается под водой. Это не значит, что прояснение позиций непременно ведет к умиротворению и согласию. Но, по крайней мере, становится ясно, из-за чего ломают копья.

Не будем о грустном…

В этой статье не будет рассуждений на сакраментальный вопрос «рожать или не рожать». В конце 1990-х мы с И.Я. Медведевой написали о так называемом «планировании семьи» целую книгу. Тогда для нас самих многое, с чем пришлось столкнуться при сборе материала, было настоящим открытием, разрушало привычные стереотипы, а порой и переворачивало все с ног на голову. Хотя правильнее сказать, ставило с головы на ноги, потому что христианские представления о личности, семье и воспитании детей, о современной медицине и о массе других вещей зачастую диаметрально расходились с тем, что мы привыкли слышать и что казалось очевидным, как дважды два – четыре. Чем больше проходило времени, тем яснее становилось (по крайней мере, для меня), что попытки перемудрить премудрость Божию – это не только гордыня, маловерие и неблагодарность Творцу, а еще и проявление слабоумия. «Рече безумец в сердце своем: несть Бог…» Потому-то всегда так нелепо и уродливо выглядит на практике строительство очередного «дивного нового мира». Конец неизменно бесславен – это деградация и распад.

«Вот я и дети мои, которых Ты мне дал, Господи»… Можно сколь угодно долго дискутировать, требуя показать, где это написано («ссылочку в студию!»), но мы спорить не будем. Рано или поздно каждому придется это пройти отнюдь не умозрительно, и тогда все станет ясно и дискуссии завершатся. Я, например, верю словам апостола Павла, что жена спасается чадородием. И думаю, что если у женщины много сил и много энергии, то материнство вполне сочетаемо с профессиональной деятельностью. Если же нет – надо ставить приоритеты. И лучше не забывать о том, что наши мечты и желания нередко идут вразрез с заповеданным Богом. Поэтому человеческое «хочу» опасно делать путеводной звездой.

Что касается материальной стороны вопроса, то обстоятельства бывают разные, но, как показывает опыт, страсти вокруг денег нередко преувеличены. Больше всего тратится на первенца. В какой-то мере это еще игра в дочки-матери, все в новинку, волнует, хочется дать по максимуму. И вещи должны быть новенькие, с иголочки, и все остальное, как на рекламе. Потом оказывается, что малыши растут стремительно быстро, вещи износиться не успевают. Да и подруги рады поделиться барахлишком, переполняющим полки шкафов. Едят дети до подросткового возраста довольно мало. И если до года (а то и значительно дольше, как советуют сторонники грудного вскармливания) кормить ребенка материнским молоком, в качестве прикорма и последующего кормления использовать не дорогостоящие баночки с не очень понятным содержимым, а собственноручно приготовленные супы, каши и пюре из свежих овощей и фруктов, то пропитание детей оказывается не столь уж разорительным. Разумеется, есть еще другие расходы, но и здесь многое зависит не от объективных обстоятельств, а от взрослых понятий о престиже и «достойном уровне жизни». К счастью, у нас осталось бесплатное образование, бесплатные детские поликлиники, больницы и психолого-медико-социальные центры. Немного стоит обучение ребенка в музыкальной школе. В последние годы начали возрождаться бесплатные кружки и секции. Часто они работают при храмах, и там дети заодно еще и получают начатки духовно-нравственного воспитания. Вилка цен на детский отдых и развлечения вообще огромна. Причем высокая цена отнюдь не является гарантией качества. Наоборот, большинство модных составляющих детско-подросткового досуга: компьютерные игры, почти все современные фильмы и мультфильмы, игрушки, провоцирующие страхи, агрессию и демонстративность, увеселения в развлекательных центрах, празднование дней рождения в ресторанах, посещение рок-концертов и дискотек, заграничные летние лагеря – даже даром не нужны родителям, которые заботятся о душевном благополучии своих детей. А на здоровый досуг: игры и физкультуру на свежем воздухе, прогулки по лесу, сбор грибов и ягод, житье в палатках, песни у костра, поделки из подручных материалов, домашние спектакли, ролевые игры, семейное чтение и т.п. – много денег не требуется.

Мне пришлось, как сейчас по-простонародному говорят, «поднимать» троих детей в тяжелейшие горбачевско-ельцинские времена, когда из-за взбесившихся цен каждый поход в магазин был тяжелым стрессом, а кусок сыра и бутылка лимонада – пиром богов. Детских пособий мы не получали, потому что жалко было времени на их переоформление (тогда постоянно происходили какие-то реорганизации), а размер выплат был настолько смехотворен, что погоды они в семейном бюджете не делали никакой. Льготы для многодетных отменили, еще недавно вполне приличные зарплаты ученых, к числу которых принадлежал мой муж, превратились в жалкие гроши… Да что тут подробно описывать! Большинство наших граждан прекрасно помнит те жестокие времена.

Тогда, действительно, многие люди боялись рожать, потому что, с одной стороны, их усиленно запугивали голодом и гражданской войной, а с другой стороны, сотни тысяч, если не миллионы, и вправду голодали. И на окраинах бывшего Советского Союза, а потом уже и на российском Кавказе полыхала отнюдь не только информационная война… После всего этого кошмара разговоры о том, как дорого и тяжело нынче растить детей, вызывают (по крайней мере, у меня) только усмешку. Вот уж поистине, кому щи пусты, кому жемчуг мелок.

Как дошли до жизни такой?

«Умом Россию не понять, аршином общим не измерить»… Эти слова Ф.И. Тютчева верны и применительно к обсуждаемому кругу вопросов. В позднесоветское время женщина-домохозяйка уже воспринималась как нечто безнадежно устаревшее, идеи женской эмансипации, казалось бы, укоренились в обществе навсегда. Эпизод фильма «Доживем до понедельника», в котором школьница Надя Огарышева выражает желание быть «просто мамой» – родить четверых детей и посвятить себя им и мужу, –недаром стал одним из самых запоминающихся. Это и вправду воспринималось как некое диссидентство, эпатаж, вызывало бурное обсуждение и осуждение. Кто бы мог подумать, что спустя 40 лет таких Надь будет становиться все больше и больше?! Ведь должно было быть все наоборот. Классики марксизма пророчили, что семья должна отмереть. И будет новое общество свободных тружеников, где «нет ни раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского» (Гал. 3: 28). Евангелие при этом, естественно, не цитировалось.

Но как только появились новые возможности, выяснилось, что довольно много женщин совершенно не рвется быть строителями общества. Ни социалистического, ни капиталистического, ни постиндустриального. А с удовольствием занимается домом и детьми. Да и многие мужчины ориентированы именно на этот, казалось бы, безнадежно устаревший тип семьи. Сколько ни рекламируй образ бизнес-вумен, любой уличный опрос покажет, что такая жена редко является предметом мечтаний сильного пола. Сколько ни уверяй, что в «цивилизованном» обществе папа-нянька и муж- домохозяйка – абсолютно нормальное явление, отношение к мужьям, сидящим на шее у жены, в массовом сознании россиян продолжает оставаться отрицательным. А с приходом людей в Церковь и возрождением традиционных представлений о семье этот стихийный консерватизм чем дальше, тем больше получает осмысленное и очень глубокое обоснование. Мы видим динамику «антиэмансипации» очень наглядно: на занятиях в нашем психологическом кукольном театре с каждым годом все больше матерей-домохозяек, которые, как когда-то мечтала героиня «Доживем до понедельника», совершенно сознательно посвящают свою жизнь мужу и детям. В последние годы их бывает до половины группы, а то и две трети. Большинство таких «просто мам» (по крайней мере, у нас) – это воцерковленные православные женщины. Так что корреляция совершенно отчетливая.

Причем далеко не все они изначально выбрали такой путь. Поскольку в горбачевско-ельцинские времена, когда взрослели современные родители, православных людей было еще мало и миф, что «нормально» живут только по западным образцам, властвовал над умами подавляющего большинства граждан нашей страны, молодежь ориентировалась на либеральные представления и ценности. А о том, что семья призвана быть малой Церковью, даже не помышляла. Но затем происходило нечто, побуждавшее человека обратиться к вере и изменить свои установки. Процесс этот обычно небыстрый, и дети, особенно первенцы, сполна ощущают на себе издержки родительских метаний и поисков.

Нередко слышишь, что до рождения ребенка мама усиленно делала карьеру, работала вплоть до родов. А потом жизнь кардинально переменилась, к чему она была абсолютно не готова. Кто-то впал в депрессию. А когда опомнился, то увидел, что ребенок запущен и непонятно, как это выправлять. Кто-то поспешил выйти на работу, наняв няню или устроив малыша в детский сад. И лишь потом, когда у малыша начались затяжные ОРЗ и ОРВИ и развились яркие невротические реакции, материнская жалость пересилила женские амбиции, пришло понимание, что никакая, даже самая успешная, карьера не стоит детских слез и здоровья.

Примеров множество, но я приведу всего один. Четырехлетний Павлик в группе детей вел себя спокойно совсем недолго, а потом растормаживался, начинал бегать, хохотать, задираться. Никакие призывы на него не действовали: он уже ничего не видел, не слышал, не соображал. Но существовал некий способ, которым его все-таки можно было унять. Для этого требовалось привлечь маму. Забравшись к ней на колени, малыш тут же затихал и внимательно наблюдал за тем, что происходило вокруг. Глазенки его становились разумными, личико – не бессмысленно-возбужденным, а милым, смешным, выразительным. Правда, мама совершенно не рвалась его утихомиривать, а держалась отстраненно, как будто к ней то, что вытворял ее сын, не имело никакого отношения. В беседе выяснилось, что до 2,5 лет, когда она сидела с ребенком дома, Павлик был совсем другим: резвым, но достаточно послушным и абсолютно неагрессивным.

Детсад все изменил радикально. Но мать продолжала туда водить мальчика, потому что уже втянулась в работу, которую родственники дружно считали перспективной. А муж, которого шебутной сынишка раздражал, еще и настаивал на том, чтобы Павлик в саду «приучался к дисциплине». Прозрение пришло к Виктории лишь в больнице, куда ребенок попал из-за осложнения на легкие после очередной простуды.

– Нет, больше я его в сад не поведу! Что бы кто ни говорил! Представляете, он из больницы не хотел выписываться, хотя там ему уколы делали! – воскликнула она при очередной нашей встрече. – На все ребенок готов, лишь бы быть с мамой!

Немало среди матерей-домохозяек и зрелых женщин, «поумневших» (так они сами говорят) и вошедших во вкус материнства ко второму, а то и к третьему ребенку. Причем вовсе необязательно они пришли к решению осесть дома из-за неприятностей с детьми. Не у всех же малыши в садах болеют и невротизируются. Просто с годами накопилась усталость, ведь ездить каждый день на работу утомительно. Еще недавно бодрящая суета начала раздражать, пришло ощущение, что суетишься непонятно для кого и для чего. Тебя окружают чужие люди: в фирмах текучка кадров – обычное дело, и настоящих друзей там завести непросто. Да и «подсиживание», которое теперь оправдывается конкуренцией, в порядке вещей, так что надо быть всегда начеку.

– Как бы ни старалась, чуть что не так – всех собак на тебя спустят. Ребенок заболел – ты уже на плохом счету, будто нарочно отлыниваешь. А когда второй раз в декрет собралась, мне вообще скандал закатили: как посмела забеременеть, это же предательство интересов фирмы – вводить их в расход! И я словно очнулась ото сна. Подумала: на кого вкалываю? На чужих людей, которые только и думают, что о своем кармане? Да им плевать и на меня, и на моих близких. А разговоры, что мы тут вместе, одна команда – чистой воды лицемерие, «лапша» для наивных дурочек. Как можно было променять ребенка на всю эту туфту?! Я тут никому не нужна, нужен только мой труд. А ребенок… он так меня ждет, так любит! Для него лишних десять минут со мной провести – настоящее счастье!.. – подобные монологи приходится выслушивать сплошь и рядом.

Конечно, молодые мамы часто и не хотели бы, а вынуждены работать: в начале совместной жизни у семьи обычно бывает мало денег и много проблем. Но типичное восклицание женщины лет 35: «Как мне старшего моего жаль! Ему так меня в детстве не хватало!»

Что ж, недаром у разных народов бытуют пословицы типа «задним умом крепок», и с конца XVI века до наших дней так популярны слова французского писателя-полиглота Анри Этьена: «Если бы молодость знала, если бы старость могла»…

Будем надеяться, что лет через десять в России появится гораздо больше молодых женщин, изначально ориентированных на роль жены и многодетной матери, поскольку многие православные родители уже понимают, насколько это важно, и стараются воспитывать детей в таком духе, подавая им хороший пример.

А если действительно мало денег?

Ситуация, конечно, сложная, но не безвыходная. Ее решение зависит, во-первых, от профессии женщины, а во-вторых, от ее изобретательности. Тут тоже очень важную роль могут и должны сыграть родители девочек. Дальновидные люди и при советской власти ориентировали дочерей на выбор профессии, которая позволяла бы работать не от звонка до звонка, а еще лучше – брать работу на дом. Ясно же, что рано или поздно дочь выйдет замуж, родит, и ей нужно будет уделять время ребенку. Недальновидные сани летом не готовили, и, когда наступала зима, их внуки терпели неприятные последствия этой недальновидности. Разумеется – так всегда бывает! – первая категория оказывалась в меньшинстве. Что, впрочем, играло им на руку, поскольку снижало конкуренцию в тех сферах деятельности, которые по их «наводке» выбирали дочери.

В последние же десятилетия на выбор профессии в основном стали влиять вопросы заработка и престижности. Молодежь, при активном содействии старшего поколения, ринулась в экономисты и юристы. Появилось множество офисных работников, получающих приличные зарплаты, но имеющих очень жесткий рабочий график, который почти не оставляет времени на дом и семью. В результате мать в тупике: специфика ее работы такова, что требует полной загрузки, на полставки ее не берут. Совсем оставить работу она не может, так как денег в обрез. А ребенок «несадовский», с ослабленным здоровьем, некрепкой психикой, и чем старше становится, тем больше проблем. Если, как часто поступают люди в трудных ситуациях, пытаться жить зажмурившись, можно вдруг свалиться в пропасть.

Лучше, не дожидаясь беды, изменить ситуацию. А для этого нередко приходится принимать некие принципиально новые, неожиданные решения. Вплоть до смены профессии, если она исключает надомный вариант работы или хотя бы достаточно гибкий, удобный для воспитания ребенка график. Хотя людям зачастую лишь кажется, что найти такой вариант невозможно. Просто они плохо искали, проявляли косность мышления, цеплялись за стереотипы, боялись пуститься в «свободное плавание». Конечно, работа фрилансером не дает гарантированного заработка. Тут что потопали, то и полопали. Но если «топать» усердно, то и «полопать» со временем тоже можно будет довольно сытно.

И, разумеется, чем больше у человека умений и знаний, тем шире его возможности трудоустройства. Одно сейчас не востребовано или плохо оплачивается, зато что-то другое, чем он тоже владеет, приносит доход. При такой непредсказуемой жизни, как сейчас, опасно складывать яйца в одну корзину. Хорошо иметь про запас разные варианты, и предусмотрительные родители, опять-таки, значительно облегчают взрослую жизнь своих дочерей, если в детстве и отрочестве активно способствуют развитию их творческих способностей, позитивных и разносторонних интересов, не дают бить баклуши и «зависать» перед телевизором, поощряют подростковое желание поработать, попробовать свои силы, не расхолаживают детей чрезмерной критикой и гиперопекой.

Сейчас возможности найти себе применение достаточно обширны, потому что полно людей, которые толком ничего не знают, не умеют и ничем не интересуются. А на безрыбье, как известно, и рак рыба. С другой стороны, интернет сказочно облегчил доступ к информации. Не выходя из дому, можно обучаться, доставать материалы для работы, рекламировать продукт своего труда и получать заказы. От редакторов журналов и газет все чаще слышишь, что они не помнят авторов в лицо, так как видятся с ними лишь однажды – при заключении договора о сотрудничестве. Дальше общение идет по интернету и телефону, а гонорары переводятся на карточку. Интервью, ради которого корреспондент недавно ехал через весь город, все чаще берется по телефону, поскольку появились особые устройства, позволяющие производить такие процедуры. Консультации специалистов тоже нередко даются по телефону и интернету, лекции распространяются в видеозаписи.

Очень востребованы индивидуальные и групповые занятия с логопедами, нейро- и просто психологами, преподавателями иностранных языков, услуги детских массажистов, репетиторство при подготовке в вуз и т.п. Трудятся в этих областях в основном женщины. Работа сдельная, неплохо оплачиваемая, часто осуществляется либо у себя на дому (так работает большинство репетиторов), либо у клиентов, которых стараются подобрать не за тридевять земель, чтобы не тратить много времени на дорогу. Позволяет иметь гибкий график и столь распространенная в наши дни профессия бухгалтера.

Как ни странно – ведь у всех желающих есть легкие в обращении цифровые фотоаппараты, – многие люди до сих пор готовы оплачивать и не такие уж дешевые (по крайней мере, в Москве) услуги профессионального фотографа. Причем тут ты не только вольный художник, но даже можешь детей с собой прихватить, когда их не с кем оставить. Поскольку на различных торжествах, конференциях, выставках и прочих мероприятиях, где нужна профессиональная съемка, как правило, полно народу, никто и внимания на твой «кортеж» не обратит, если дети прилично воспитаны и не будут тебя сильно отвлекать.

Труд женщин-мастериц в последние годы тоже востребован. Времена, когда сшитые своими руками вещи не ценились, а народ гонялся за любым импортным ширпотребом, канули в прошлое. В моду входят вещи эксклюзивные, оригинальные, ручной работы. В отличие от наших бабушек, хорошо шить, вязать, вышивать и т.п. умеют единицы, а остальные предпочтут не напрягаться самим, а купить, особенно по сходной цене. Покупателей найти тоже гораздо легче, чем раньше, когда было лишь два пути: продажа через художественный салон (для большинства путь недоступный, потому что для этого необходимо быть членом творческого союза) или по «сарафанному радио» – через знакомых. Сегодня кроме этих двух каналов есть еще и много других: можно продавать свои изделия на выставках и ярмарках мастеров, которые становятся все более популярными, сдавать на реализацию в магазинчики и палатки, которым не важны регалии автора, а важно, чтобы его произведения пользовались спросом. Можно найти работодателя и стать, выражаясь по-старинному, членом артели (хозяева такого бизнеса, кстати, нередко жалуются, что трудно найти хороших мастериц: люди разучились работать). А можно рекламировать свой труд по интернету: завести «Живой Журнал», вступить в интернет-сообщество по интересам. Рыночная конъюнктура, конечно, изменчива: сегодня в моде вязаные бусы и матерчатые сумки с аппликацией, а завтра что-то другое. Но человеку, который легко владеет теми или иными навыками ручного труда, это даже интересно. Он же не автомат, чтобы все время что-то одно штамповать!

Но и если женщина ничего подобного делать не умеет, она все равно при желании может найти работу с неполной загрузкой и неплохой зарплатой. Сейчас очень востребованы няни, сиделки. Кому-то они нужны неотлучно, а кому-то (только надо поискать) на несколько часов и не каждый день. Многим семьям, у которых нет «на подхвате» бабушек, трудно выкроить время, чтобы водить ребенка в кружки или даже встречать после занятий из школы, и они вынуждены держать детей на продленке, чтобы зайти за ними после работы. В таких случаях часто ищут какую-нибудь соседку, с которой можно было бы договориться, что она приведет ребенка из школы, присмотрит за ним пару-тройку часов, покормит, усадит за уроки или сводит на занятия в кружке. В моем детстве большой популярностью пользовались так называемые «прогулочные группы» для дошкольников, не посещавших детские сады. Сейчас картина с садами иная: подавляющее большинство детей в них отдают. Но далеко не все там в конце концов остаются. А мамы «несадовских» ребятишек озабочены проблемой общения своего чада со сверстниками. Распространенная жалоба этого контингента: «Нам не с кем играть во дворе, все дети в детских садах». Поэтому предложение создать прогулочно-игровую группу может быть воспринято с энтузиазмом. Одна моя знакомая, мать двух мальчиков-погодков дошкольного возраста, зарабатывала таким образом больше мужа-преподавателя. Пару раз в неделю к ней приводили несколько ребятишек. Она с ними играла, рисовала, читала, ходила гулять, иногда ездила в музей или смотрела и обсуждала детские фильмы. Естественно, ее дети во всем этом тоже участвовали. То есть женщина жила обычной жизнью, делая то, что и так делала бы для своих сыновей. Но подключила к своей жизни и чужих детей, чьи родители с благодарностью платили ей за это деньги.

Трудовая книжка у Господа Бога

Некоторые политики предлагают еще один путь решения проблемы «работа или материнство». Состоит он в том, что матерям надо платить зарплату. Дескать, чем домашний труд хуже профессионального? Пусть государство признает труд матери такой же работой, как и все прочие, и оплачивает его. Тогда женщины не будут бояться рожать и с удовольствием станут возиться с детьми.

Такие разговоры ведутся давно и встречаются на «ура». Большинство людей, даже православных, пока не чувствует подвоха, хотя он есть и весьма серьезный. Вероятно, причина в еще не изжитом материализме советского прошлого, когда всем с пеленок вдалбливалось, что первичен «базис» (производственные силы), а «надстройка» (сфера идеального) вторична. Ну, а затем, когда началось построение некоего нового «постиндустриального общества» и «финансовой цивилизации», уже стали говорить не о каком-то абстрактном базисе, а о вполне конкретных деньгах. Деньги были поставлены во главу угла, и это не могло не отразиться на мировоззрении – взгляде на мир. Начиналось все с разговоров о том, что врачам и учителям мало платят, и потому они плохо работают. И нашлось немало людей, которые охотно поддержали эту мысль, нимало не задумавшись над тем, насколько она аморальна. «Чего стараться? – восклицали вслед за журналистами читатели газет. – Они (имелось в виду государство) делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем».

А ведь, по сути, это означало, что за малые деньги можно гробить пациентов и уродовать учеников и лишь за большие уже нельзя.

Когда последствия этой логики стали ощутимыми для многих, энтузиазма поубавилось. Но попытки измерять вещи, неизмеримые в денежном эквиваленте, не прекратились. До сих пор попадаются семьи, в которых детей стимулируют деньгами к домашнему труду и учебе. (Правда, родители вскоре обнаруживают, что трудолюбие это развивает слабо, зато эгоизм и алчность распаляет стремительно. Поэтому эксперимент чаще всего прекращается, но речь сейчас не о том.) Во время ссоры, когда супруги считаются, кто кому чего недодал, жена может в запальчивости заявить мужу, что вообще-то ее услуги стоят дороже, чем его зарплата: попробуй-ка пожить в гостинице и питаться в ресторане – быстренько разоришься! А она, между прочим, готовит ничуть не хуже! И порядок в доме такой, что хозяин пятизвездочного отеля обзавидуется.

И вот теперь, похоже, уже не на кухонном, а на законодательном уровне начинается обсуждение зарплаты за материнство. На самом деле идея не нова. Западные феминистки давным-давно требовали установления такой «справедливости». Но из уст наших политических деятелей, да еще занимающих столь ответственное положение – с инициативой выступила В.А. Петренко, возглавляющая в Совете Федерации комитет по социальной политике, – это прозвучало впервые. Значит, и отнестись к обсуждению темы следует серьезно.

Что тут сказать? На уровне ценностей со сторонниками зарплаты за материнский труд рассуждать, по-моему, не очень перспективно (хотя все равно необходимо). Предложение измерить деньгами «услуги матери» настолько противоестественно, что реакция отторжения возникает сразу, интуитивно, на бессознательном уровне. Человек мгновенно чувствует: тут что-то не то. Осмысление и формулировки появляются потом. Если же душа не восстает, а наоборот, одобряет, то и стройные логические доказательства, вполне вероятно, покажутся неубедительными. «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6: 21). А сердцу, как известно, не прикажешь. Хотя бывает, что люди, перегруженные заботами и информацией, просто не вникают в проблему. Тогда, если все-таки удается привлечь их внимание, вынудить «остановиться и оглядеться», достаточно краткого разговора, порой одной единственной фразы, чтобы все встало на свои места. Кому-то хватит слов «любовь не продается». Для кого-то придется добавить: «Тогда и отцам надо платить за зачатие ребенка: они же тоже трудились, отдавали свое семя». Кто-то вздрогнет, представив себе, как в ответ на материнские укоризны и воспоминания о бессонных ночах, проведенных у детской кроватки, ребенок холодно парирует: «А тебе за это деньги платили». И будет считать себя не только правым (ведь клиент на рынке товаров и услуг «всегда прав», как нас учат апологеты рыночного общества), но и несправедливо обиженным. Мало того, что его некачественно обслуживают, так еще и смеют предъявлять претензии! Немыслимое хамство!

Тем же, кто отмахнется и заявит, что все это «эмоции» (в обществе, которому навязывают шизофреноподобные модели поведения, бесчувственность возводится в ранг добродетели, и некоторым людям почему-то нравится подражать мальчику Каю из сказки «Снежная королева»), можно предложить доводы с упором на логику. Чувства они, конечно, тоже затрагивают: все-таки люди пока не роботы. Но чувства будут несколько иного свойства и, быть может, найдут больше отклика у людей, которые требуют, чтобы им все объяснили логически. Дело в том, что человек, который получает зарплату, – это наемный работник. И наниматель вправе, во-первых, контролировать его работу, а во-вторых, увольнять. В качестве нанимателя в обсуждаемом нами случае выступает государство. Из какого именно ведомства будут чиновники: из Минсоцздравразвития или из Министерства детства, создания которого так добиваются ювенальщики, – непринципиально. Главное, что при введении оплаты за материнский труд чиновники на законном основании смогут вмешиваться в дела семьи, устанавливать там свои, утвержденные «наверху», правила, жестко стандартизировать «набор материнских услуг», требовать отчета о проделанной работе… И, если мать, по их просвещенному мнению, не будет соответствовать занимаемой должности, они легко смогут ее выгнать, а детей передать на воспитание более профессиональным и компетентным родителям. Неслучайно в чиновничьих кругах уже пошли разговоры о том, что дремучим российским родителям следует проходить обучение и сдавать экзамены на родительскую профпригодность. И получится, как в любимой советским народом кинокомедии «Бриллиантовая рука», когда «легким движением руки» брюки превращались в шорты. Казалось бы, приятный пустячок – лишние деньги в семейном бюджете никогда не помешают. А в результате таким изящным способом наши реформаторы переформатируют и внутрисемейные, и государственно-семейные отношения. Выуди у матерей согласие получать зарплату за труд – и родная мать по статусу уже ничем не будет отличаться от патронатной. А возражения, что мать бывает только одна и ее никто не заменит, будут отметены как «устаревшие мифы» и «эмоции»…

Сказанное, разумеется, не означает, что автор против поддержки семьи государством. Напротив, я очень даже за, тем более что сама этой поддержки практически не имела и прекрасно понимаю, как тяжело за все платить из своего кармана. Но поддержка должна быть тактичной, не унижающей и не закабаляющей семью, не превращающей ее из малой Церкви в малое госпредприятие. Хотите помочь – дайте нормальные пособия, чтобы женщины не разрывались между работой и домом и были спокойны: даже если муж бросит или с ним, не дай Бог, что-то случится, дети не будут терпеть нужды, а мать чувствовать себя виноватой из-за того, что вовремя не сделала карьеру и «наплодила нищету». Большие пособия на детей, предоставление жилья и другие меры по поощрению рождаемости – это и есть настоящее признание государством ценности материнства. Ничего тут принципиально иного выдумывать не надо. Ну, а засчитывать постфактум, при оформлении пенсии, в трудовой стаж время ухода за детьми можно и нужно. Тут уже органы опеки вмешаться и разорить семейное гнездо не смогут. Только все равно следует помнить, что главные записи в трудовой книжке матери производят не чиновники, а Господь. Ему она даст отчет о своих трудах по воспитанию детей. От Него и получит воздаяние.